Если мода — это вечное возвращение, то ретрофутуризм — возвращение к мечтам. Не к тому, что было, а к тому, каким представляли завтрашний день вчера. Шестидесятые и семидесятые, задыхаясь от восторга перед полетами в космос и синтетическими материалами, шили будущее на живую нитку: из винила, латекса и безудержной фантазии.
Андре Курреж, бывший инженер, кроил моду как чертеж ракеты: его «Лунные девушки» 1964 года щеголяли в платьях-колоколах и сапогах-стаканчиках, будто сошедших с конвейера космодрома. Пако Рабан, архитектор по образованию, собирал наряды из металлических колец, словно конструируя броню для межгалактических путешествий. А Пьер Карден, примерявший скафандр Армстронга, и вовсе превращал подиум в стартовую площадку — его модели напоминали экипаж звездолета, случайно заглянувший на Землю.
Когда Джейн Фонда в «Барбарелле» (1968) щеголяла в латексном боди с прозрачными вставками, это казалось шуткой. Но сегодня эти образы — иконы стиля. Фантастическое кино стало катализатором моды: «Космическая одиссея» Кубрика, «Бегущий по лезвию» Скотта, «Пятый элемент» Бессона — все они шили костюмы для будущего, которое так и не наступило. Зато их эстетика осела в коллекциях: от стеклянных сумок Coperni до «бинтовых» платьев Жан-Поля Готье.
Современные дизайнеры играют с наследием футуристов, как дети с конструктором. Николя Жескьер в Louis Vuitton добавляет к платьям-«спутникам» проволочные каркасы, Дэниэл Розберри переосмысляет архивы Courrèges через лазерную резку, а Marine Serre и вовсе шьет плащи из переработанных автомобильных покрышек. Даже на красных дорожках Зендая появляется в скафандре Mugler 1995 года — будто героиня старого комикса, случайно попавшая в нашу реальность.
Ретрофутуризм — это ностальгия по будущему, которого не случилось. Но, возможно, именно поэтому он так цепляет: в конце концов, мечтать о завтрашнем дне куда увлекательнее, чем жить в нем.
